Наконец-то вместе - Страница 88

— Техника истинного мастера, — заметил он смеясь. О'Хара снова глянул на него в зеркало заднего обзора и ухмыльнулся:

— Лучше держите миссис Мэннинг!

Он направил «бентли»в очередную аллею, на волосок миновав мусорные ящики, и Ли с веселым ужасом взглянула на Майкла:

— Куда мы едем?

— Сюрприз. Доверься мне. Вот увидишь, тебе там понравится.

— Я всегда тебе доверяю, — кивнула она.

Майкл знал: она не лжет. Несмотря на все измены и предательства, которые пришлось перенести Ли, она безгранично ему верила и любила, когда он был рядом, не только потому, что считала другом. Просто отчаянно стремилась к какому-то постоянству, надежности и поддержке и знала Майкла дольше, чем кого бы то ни было в Нью-Йорке. Как-то вечером она призналась, что еще тогда, четырнадцать лет назад, инстинктивно почувствовала, что на него можно опереться… и что тогда ее интуиция, вероятно, была тоньше.

В Майкле тоже говорила интуиция, подсказывавшая ему не слишком затягивать их платонические отношения. Он сделает непоправимую ошибку, если позволит ей отдать ему роль «верного и дорогого друга», поскольку в этом случае она постарается надолго сохранить это положение, просто ради удовольствия чувствовать себя в безопасности.

Он хотел ее еще до того, как узнал о любовницах Логана. Еще до того публичного унижения, которому ее подвергли. И теперь Ли глубоко страдала, убежденная, что во всем этом каким-то образом виновата сама она, не сумевшая понять Логана и не ставшая ему настоящей женой. Она уже не раз намекала на это.

Больше всего на свете он желал лечь с ней в постель. Потому что желал лечь с ней в постель. Жаждал лечь с ней в постель.

Ее рука лежала на его колене, и он накрыл ее ладонью. Потом переплел ее пальцы со своими и чуть прижал к своему бедру. Ли на секунду стало не по себе. Она поспешно опустила глаза на загорелую мужскую руку, в которой утонула ее собственная. И снова это предательское чувство покоя и благополучия… Он ее истинный друг — она твердо это знает. За последние несколько недель ей стало известно о нем почти все. Он вел непрерывную борьбу с местными властями, не говоря уже о властях штата, и не только каждый раз выходил победителем, но и извлекал невероятные прибыли.

Все эти годы он терпел преследования Труманти, и все же она чувствовала, что больше он ни от кого не потерпит нападок. Неукротимая ярость, с которой он четырнадцать лет назад избивал двух бандитов, вооруженных ножами, превратилась в смертельно опасную спокойную силу, сдержанную, но столь же действенную.

И пусть теперь его одежда была элегантно скромна и прекрасно сшита, но плечи оставались такими же широченными, а бедра — узкими, как в выцветших футболках и тесных джинсах.

Разумеется, теперь она замечала то, что не удосужилась увидеть раньше: поразительное обаяние его белозубой улыбки или откровенную чувственность, таившуюся в изгибах рта. Тогда, давно, его черная борода и угрюмая гримаса не позволяли ей присмотреться к нему поближе, а взгляд янтарных глаз всегда был неумолимо-жестким, за исключением той ночи, когда они приобрели ледяной, хищный блеск.

Ли вернулась мыслями к вечеринке, когда впервые увидела Майкла поодаль от веселой толпы. Он выглядел таким же холодно-недоступным и отрешенным в своем черном смокинге, как четырнадцать лет назад в джинсах и футболке. Необычайный, низкий тембр его бархатистого голоса до сих пор посылал по ее спине легкий озноб, зачаровывал и брал в плен.

В канун Нового года он рассказал, что был женат, но брак почти сразу же распался, и когда Ли захотела узнать подробности, перевел разговор на другую тему. Ли считала его одиноким волком. Сама она теперь тоже одиночка. Больше ей не нужны ни мужья, ни любовники, ни бой-френды.

И в то же время она чувствовала поразительную близость к Майклу. Он снова вошел в ее жизнь — не затем, чтобы спасти, а для того, чтобы помочь сохранить разум. Даже отдай он ей свою почку, она не могла бы испытывать большую благодарность. Теперь он казался ей единственным родным человеком на свете.

Только сейчас она осознала, что Майкл уже давно молчит. Отведя взгляд от их сцепленных рук, Ли подняла глаза. Он пристально изучал ее.

— О чем ты думаешь?

— О донорах органов, — пошутила она, но тут же покачала головой, словно упрекая себя за неуместную выходку, и честно призналась:

— О тебе.

Он крепче сжал пальцы.

Добравшись до Ист-Виллидж, они повернули на Грейт-Джонс-стрит.

— Мне нужно было догадаться, что ты везешь нас домой! — выпалила она с нескрываемым восторгом. — Я знала, что здесь все изменилось, и давно хотела добраться сюда и посмотреть, но не могла себя заставить. На моей памяти здесь была такая грязь и убожество, а теперь…

Она прильнула к окну, разглядывая причудливое скопление на совесть реставрированных зданий девятнадцатого века, частично превращенных в модные бутики или дорогие квартиры.

«Анжелиниз маркет» по-прежнему стоял на углу, но больше ничем не напоминал темное, обшарпанное заведение: ремонт и большая пристройка преобразили его в супермаркет с кулинарией. Рядом располагались роскошный ресторан и бистро, занимавшие полквартала. Вход освещался газовыми фонарями, внутри разливалось мягкое сияние светильников. Над дверями висела скромная медная табличка «Анжелини», и Ли, выходя из машины, едва не споткнулась.

— Я слышала об известном ресторане с таким названием, но это достаточно распространенная фамилия, и мне казалось, что он находится где-то к югу отсюда.

И когда они проходили мимо магазина, положила руку ему на рукав.